Евгений Пустошкин
Аннотация: Пробные размышления о постметафизике духовного пути и том, как парадигма задействования и со-конструирования опыта может расширить горизонты вопросов, которыми мы задаёмся.
Парадигма задействования (enactment) и (тетра)конструирования хорошо работает в применении к различным религиозно-мистическим традициям. По крайней мере, теоретически.
Если раньше считалось, что та или иная школа мистицизма «открывает» реальность, то есть «отражает» онтологию «как есть», то теперь разумно (пусть и очень осторожно) допустить мысль, что та или иная школа мистицизма представляет свою уникальную версию задействования и со-конструирования реальности. То есть школа мистицизма указывает на определённые образцы практики, которые с высокой долей вероятности будут вызывать к жизни определённые духовные реалии и при этом вносить в них некую новизну.
Иными словами, с учётом современного развития эпистемологии различия между традициями, или школами, не должны вести к их взаимоисключению и оппозиции: современный постметафизический авангард человеческой мысли более не считает, что онтология когда-либо может быть «объективно отражена» — то есть открыта вне зависимости от познающей эпистемологии (или гносеологического инструментария и структур сознания познающего: там, где нет познающего, — даже если представить себе возможность подобного небытия, что крайне сложно, — ничего не регистрируется и нельзя сказать, есть ли события или нет, и вообще ничего нельзя сказать; а там, где познающий есть, есть и эпистемология).
Не мыслит, кстати, интеллектуальная элита и в терминах бинарных оппозиций (обнаружив вместо дихотомического мышления гораздо более многомерное, диалектическое и визионерско-логическое полотно с флюктуирующим многообразием сторон, типов, состояний, волн, потоков и динамик).
Если раньше считалось, что выход в трансперсонально-духовные измерения, ощущаемый как нечто более реальное, нежели сама реальность, есть нахождение чего-то внешнего, потустороннего, всегда только и лежавшего да ждавшего, когда же мы на это наткнёмся, то теперь, — если опираться на мировосприятие (или космический адрес) бирюзового уровня сознания, конечно же, — можно считать, что вхождение в трансперсонально-духовные измерения есть скорее способ задействования и со-конструирования этих самых реалий.
Я несколько раз уже задумывался на эту тему в следующем ключе: а что если разные мистические пути могут формировать принципиально разные формы задействования духовного бытия: в одних формах мистицизма, например, может происходить перевоплощение, а в других — будут активироваться какие-то иные реалии. Одни формы мистицизма позволяют подчеркнуть реинкарнацию личности, а другие подчёркивают неличностную реинкарнацию. И т. д. Широко вероятностная раскладка может получаться.
Это ни в коем случе не должно быть объектом умозрительной спекуляции, не знающей эмпирической проверки, соотносимой с аккумулируемыми данными по разным исследовательским линиям, однако в качестве начальной гипотезы, расширяющей наши горизонты новыми вопросами, — вполне себе вкусная идея.
Главное подчеркнуть, что я не говорю здесь о радикальном релятивизме, или идее относительности всех перспектив и отсутствия трансцендентальной реальности. Я лишь говорю (всего лишь вторя постметафизике) о том, что при любом соприкосновении с трансцендентальной реальностью, которая, безусловно, имеет место быть, сие прикосновение всегда уже окрашено жестом соконструирования и созадействования.
Это, конечно же, становится яснее в недвойственном состоянии сознания: если нет субъекта тут, а объекта снаружи, а есть лишь невообразимое взаимопереплетение со-бытийного опыта, возникающего и исчезающего в пространстве изначального сознавания, тогда любое «наблюдение» всегда уже характеризуется диалогом реальности с реальностью (например, первого лица со вторым) — или, если говорить неоуайтхедовскими терминами, взаимным прегензивным познаванием. А диалог всегда приводит к резонансу и изменениям всех участников.
Можно пытаться, конечно, сохранять максимально отстранённую, монологическую позицию по отношению к Другому, превращая его в отчуждённый объект в третьем лице, однако даже это превращение есть лишь разновидность диалога: абсолютное отстранение невозможно именно по причине недвойственной природы реальности, в которой субъект-объектные дихотомии возникают не как принципиальная основа бытия, а как некие взаимные заигрывания волн энергий некоего единого целого.
(В каком-то смысле свет на эту принципиальную диалогичность реальности проливают разнообразные «тонкие» полевые феномены; данная перспектива интересно освещается в процессуально ориентированной «мировой работе».)
Мы буквально являемся со-творцами и зодчими Космоса.
Комментарии к слайду
Нет комментариев